начни свой поиск
и
ЕЕ ЗНАЧЕНИЕ
ДЛЯ СОВРЕМЕННОЙ ЖИЗНИ.
Проф.-прот. Е. Аквилонов.
С.-ПЕТЕРБУРГ. Типография М. Меркушева. Невский, № 8.
1910.
Велия благочестия тайна:
Бог явися во плоти.
1 Тим. 3, 16.
Не смотря на поразительный, прогресс научного знания, «мировые загадки» доселе еще остаются нерешенными и, вероятно, навсегда останутся таковыми. Одною из них является вопрос о происхождении жизни, и теперь, как прежде, не поддающейся окончательному исследованию даже наиболее проницательных умов. Не говоря уже об ее проявлении в мире, как в целом, она остается непостижимою тайной и в едва заметной для вооруженного глаза клеточке. Но когда предметом исследования служит происхождение новой, благодатной жизни на земле, тогда пред этой «великой тайной» останавливается в немом благоговении всякий ум. Как ни старался бы он, с помощью философского умозрения и различных естественнонаучных данных, объяснить себе происхождение новой жизни, она останется для него неразрешимой загадкой, пока он не услышит ее решения в словах апостола: эта жизнь принесена на землю Самим Присносущим Источником всякой жизни-воплотившимся Богом — Словом: (Иоан. 1,. 4).
Подобно тому, как во всех науках существуют не допускающие дальнейшего исследования аксиомы, так и в верховной из первых, в науке о вечной жизни (Иоан. 17, 3), ее краеугольным камнем служит великая тайна Боговоплощения, насколько пленительная в своей глубине, что от нее не могут оторваться передовые умы, настолько же и неисследимая даже «ангельскими очами».
Наряду с другими фактами в устроении нашего спасения, и эта великая тайна имеет не одно только умозрительное значение, но органически связана с нашим духовным возрождением, следовательно, касается важнейших вопросов нашей общественной и личной жизни.: Теперь уже поздно, для апологии наступившего праздника, ссылаться на вопиющие пороки древне-языческого мира, в виду поразительного разлития их в «христианском» обществе, и хотя сколько-нибудь внимательный наблюдатель над текущей действительностью не может удержаться от довольно пессимистического на нее взгляда, чтобы не воскликнуть вместе с псалмопевцем: «Заступник мой, что ж Ты забыл меня»? (Пс. 41, 10).
К счастью, «дары и призвание Божие непреложны» (Рим. 11, 29). «Забудет ли мать своего младенца? Но если б и она забыла, то Я не забуду тебя»! (Ис. 49, 15). Вечная мысль Божия о человеческом спасении осуществилась во времени: пришла «кончина лета», и для искупления «подзаконных» Бог послал Своего Сына (Тал. 4, 4). Боговоплощение называется великою тайной «благочестия», следовательно, имеющей существенное значение для устроения целой нашей жизни.
Всякая истина — откровение. При одном взгляде на беспримерный акт «самоумаления» (Фил. 2, 7) Божественного Логоса и бесконечной любви, в качестве заправляющего этим актом мотива, пред нами открывается, так сказать, самое сердце Божие. В рождестве Христовом человечеству сообщено небывалое прежде религиозное Откровение. Правда, и в ветхом завете говорится о Боге, как об Отце, но только в новом, с полной; доступной для человека ясностью, дается откровение Его существа, главнейшим; определением которого является любовь. А так как высшей целью Откровения служит религиозный союз, предполагающий собою сознательное участие в нем человека, то, естественно, Боговоплощение является вместе откровением и человеческой природы. Нигде и никогда еще, до пришествия Христа-Спасителя в мир, философское «познай самого себя» не оправдывалось в такой степени, как только, в христианстве.
Если иметь в виду языческие религии, то ни в одной из них не найдем такой бесконечно-высокой оценки человеческой личности, как в христианстве. Древний мир, даже в лице первоклассных мыслителей, пренебрежительно относился к слабейшим существам в лице детей, женщин и рабов. В Египте, в Риме и Спарте подкидывание новорожденных младенцев являлось самым заурядным поступком. На рабов смотрели, как на предметную собственность, и господин имел полное право распоряжаться их жизнью и смертью. Плутарх рассказывает о сенаторе К. Фламиние, приказавшем умертвить ни в чем неповинного раба только для того, чтобы удовлетворить праздному любопытству своего приятеля. Стоик Поллион убивал известное число рабов для кормления угрей. В Афинах, да притом еще в цветущий век Перикла, пять тысяч иностранцев принуждены были или покинуть город или были проданы в рабство. А, между тем, за несколько сот лет до этого времени, поклонники истинного Бога читали следующие знаменательный слова закона: «поселившийся у вас пришелец да будет для вас то же, что туземец; люби его как себя, ибо и вы были пришельцами в земле Египетской» (Лев. 19, 34).
Мы не хотим игнорировать или унижать встречающиеся у греческих философов и поэтов благородные выражения касательно человеческой природы, но так же далеки и от преувеличения их смысла. Во всей литературе языческого мира не встречается изречений такой силы и глубины, такого ясного признания высоты и достоинства человеческой личности, которые могли бы сравняться, например, хотя бы с следующим местом из Псалтири: «немного Ты умалил его пред Ангелами: славою и честью увенчал его» (8, 6). Истинное понятие о человеке зависит от истинного понятия о Боге, а такого понятия не имела языческая древность.
Но каким бы возвышенным ни было ветхозаветное учение о человеке, в Боговоплощении сообщено еще высшее Откровение о последнем. Восприятием человеческой природы Самим Сыном Божиим свидетельствуется, как никогда еще прежде, духовное соответствие, существенное родство и подобие между Богом и человеком. Что бы ни проповедовало естествознание насчет низменного происхождения человека, здесь он является в своем подлинном виде. Не по какому либо принуждению Бог принял человеческую природу, как и последняя, в свою очередь, не оказалась неспособною к соединению с Божеством. Но так как человек — дух, так как он имеет ум, волю и чувство, так как он — нравственное существо, то и бесконечный Дух, Сам Бог, мог, нашел удобным и не унизительным для Себя соединиться с человеческим существом и открыться во плоти. Новозаветное Откровение служит, таким образом, удостоверением той великой истины, что в человеческом существе может воплощаться вечное.
Возвещаемая чудесным Боговоплощением истина раскрывает, прежде всего, очень высокое достоинство человека. Для нас это — не новое открытие. Ведь кто теперь не знает, как эта старая истина содействовала возникновению идеальной древнехристианской общины: как она видоизменила римский закон; как могущественно ею преобразована мировая цивилизация: как, благодаря ей, искоренено рабство и проведены многие благодетельные реформы, и как глубоко внедрилась она в нашу личную и общественную жизнь. А, между тем, до Рождества Христова она была неведома миру. Однако, этим еще не исчерпывается ее специальное назначение для всякого времени. Эта истина, повторяем, нам знакома. Но если посмотрим на строй современной жизни с напряженной в ней борьбой за власть и благосостояние, на обостренные конфликты между трудом и капиталом, на взаимные вражду и отчужденность общественных классов, то убедимся в крайней необходимости подтверждения высокой ценности человеческой личности. Окажется, что, среди житейской суеты и столкновения противоположных интересов, общественное внимание опять должно быть обращено в направлении к великой истине Боговоплощения, как основному началу правильного роста человеческой жизни. Необходимо вспомнить, что человек — не животное и не машина, но «сын» Божий (Гал. 4. 7). Интеллектуальная культура в соединении с индустриальным прогрессом не принесли современному поколению обещанного утопистами счастья. Чаемое искупление миллионов людей достигается не одним только обучением, не одним участием их в политических клубах и платформах, в рабочих союзах, в социальной экономии и в законодательной деятельности. Христос не придавал какого-либо особого значения различным «системам». Не в них счастье, или, как выражается поэт,
«В пергаменте ль найдем источник мы живой?
Ему ли утолить высокие стремленья?
О, нет, в душе своей одной
Найдем мы ключ успокоенья!»
Ось мировой истории — это человеческое сердце. В нравственном возрождении, в подтверждении высокой ценности человеческой души, вот, в чем особенно нуждается наш век. В высшей степени ему необходима необоримо-крепкая сила творческой идеи, свыше происходящее понимание прирожденных человеку достоинств и благородства, возвышающих последнего над бессловесными животными и над бездушными, машинами и отвлекающих его от изнурительной борьбы за власть и материальное благосостояние. Но что же может быть более облагораживающим и более спасительным по сравнению с догматом о Боговоплощении? Такие еще истины необходимо настойчивее проповедовать теперь, как не ту «великую благочестия тайну», что «Бог явился во плоти»?
Вторая, весьма важная и непосредственно к современной жизни относящаяся истина состоит в самом способе, каким благоволил Бог спасти грешный мир.
Метод — это «ключ» к достижению лучших результатов. Тайна научного прогресса заключается в употреблении правильного метода. Последний имеет для науки величайшее значение. Гений изобретательности, раскрывает тот способ, посредством которого достигаются предположенный цели. Серьезный ученый, государственный деятель, социолог и политик, — все они озабочиваются, предпочтительно перед другим, изысканием подходящих способов — методов — для достижения своих целей. В многоразличных опытах к улучшению общественных и нравственных условий с особой настойчивостью, прежде всего другого, выступает вопрос о выборе наиболее целесообразного метода: каким «путем» достигнуть наилучших успехов? Всем нам ведома история современных попыток к улучшению социальных условий жизни в больших городах и в многолюдных обществах. К сожалению, эта история состоит, большей частью, из неудачных опытов и обманчивых теорий. Что же сказать при взгляде на всеобщую борьбу за осуществление различных политических, социальных и религиозных идеалов, без которых не может существовать человечество? Каким образом можно, хотя бы в некоторой степени, бороться, наприм., с неустанно-развивающимся милитаризмом? Когда, спрашивается, дипломатия перестанет, наконец, служить красивыми ширмами двусмысленной политики? Где такое средство, с помощью которого идея о всеобщем братстве могла бы из области сладкой мечты перейти в другую — реальной действительности? Таковы неотступные вопросы, прежде чем ответить на которые, необходимо подумать о ключе к решению: «как?» Несмотря на всевозможные ухищрения людей своими силами добиться правильного на них ответа и на отыскание все новых и заманчивых теорий, результаты будут плачевными до тех пор, пока догмат о Боговоплощении останется в стороне от жизни, потому что только в нем Сам Бог дает человеку единственно-надежный метод к ее улучшению.
В Боговоплощении обнаруживается премудрый закон борьбы за других, — самопожертвования великих и сильных для спасения немощных и малых. Это — единственный натуральный метод к достижению наилучших результатов. В бессознательной природе он осуществляется посредством глубоко вкорененного инстинкта. Высочайший смысл жизни состоит в «заместительных» страданиях. Одушевленные существа защищают своих детенышей до самой смерти. Человеческая любовь не знает границ; чем настоятельнее нуждаются слабые в поддержке сильных, тем более последние обязаны помочь им, и тем возвышеннее бывает радость самопожертвования. Этот благородный инстинкт действует в природе только потому, что его первоисточником является Сам Творец, отпечатлевший на тварях Свои Божественные совершенства. Вечная основа мира находится в Божественном Логосе, которым «создано все» сущее (Кол. 1, 16). Он служит источником и принципом жизни во вселенной. В Нем, следовательно, имеет свою первооснову и господствующий в последней закон, повелевающий сильным нести бремя слабых, «ибо», говорит апостол (2 Кор. 8, 9) о Христе, «Он, будучи богат, обнищал ради вас, дабы вы обогатились его нищетою».
Таким образом, истинный метод, преподаваемый воплощением Бога-Слова, состоит в самопожертвовании. Кто хочет спасти ближнего, тот должен забыть о своем, подчас более счастливом, положении, войти в тяжкие условия жизни своего собрата и, приняв на себя хоть часть тяжкого бремени, помочь ему в крайней нужде. Самоотречение является необходимым предположением нравственного преуспеяния. Всякое общество основывается на моральном законе, и, следовательно, цивилизация должна подлежать тому же закону. Но моральность означает долг, служение на пользу другим, отречение от узкого эгоизма и тирании. Чем сложнее общество, тем настоятельнее необходимость подавить в себе жестокие инстинкты, пагубные для общественных интересов, для нелицеприятной правды и братской любви. Далее бесстрастное познание, — чисто научная сфера, — не может восходить от силы в силу, пока рассадники просвещения останутся глухи к вопиющим потребностям общественного воспитания. Музыка и пластика, поэзия и проза должны сделаться социальными, а не пребывать в эгоистической замкнутости. Политическая жизнь совершенно портится в том случае, когда общественные интересы приносятся в жертву частным. Международные сношения значительно осложняются и запутываются в случае перевеса эгоизма над взаимным расположением и обмана над честностью. Без самоотвержения невозможно обойтись ни в какой, хотя бы и в самой незначительной области жизни. «Великая пропасть», утвердившаяся теперь между богатым и бедным, простецом и образованным нанимателем и работником между многочисленными религиозными общинами и политическими партиями, нескончаемые распри между общественными классами, между семьей и школой и т. п. общественные нестроения не обещают ничего утешительного в будущем, пока люди не осуществят в своей жизнедеятельности закон о самоотвержении и о служении сильных слабым. Одними пламенными речами и писанными законами не уврачевать общественных ран. Жизнь возгорается только от жизни, а не из отвлеченных рассуждений. Личное спасение обусловливается только личным Спасителем, по стопам Которого должны идти все Его исповедники; в противном лее случае получатся крайне печальные результаты.
Основные нравственные законы обязательны для всех времен: их первоисточник — воплотившийся Логос — «Тот же вчера и сегодня и во веки» (Евр. 13, 8). И когда мы слышим евангелие (Лк. 9, 24): «кто станет сберегать душу свою, тот погубит ее; а кто погубит ее ради Меня, тот сбережет ее», — слышим закон жизни, настойчиво провозглашать который и осуществлять является обязательным долгом каждого христианина, особенно в переживаемое нами тревожное время.